Вторая часть статьи «Даниил Шигапов». Первая часть.
Даниил, когда Вы пришли в Казанский ТЮЗ, Вы были ребёнком. Как вам игралось в таком возрасте?
Не знаю, игралось ли. На тот момент все было очень интересно, и не просто интересно – волшебно. Я помню ощущение сказки: вот рядом с тобой артисты, сцена — и ты, каким-то непостижимым чудесным образом, причастен к этому миру! Я не совсем понимал тогда все тонкости процесса, но я был окружен такой заботой со стороны актёров, что старался, как мог, на пределе своих детских сил. Не знаю, насколько это у меня получалось, но внутри мне было очень хорошо, тепло. Мне кажется, это ощущение сохранилось во мне и по сей день. Правда теперь, к сожалению, у меня не получается бывать в родном театре так часто, как того хотелось бы. Я приезжаю в Казань либо на короткое время, либо когда сезон уже закрыт, но я всегда стараюсь не пропускать гастроли моего театра в Петербурге.
До того, как Вы попали в ТЮЗ, Вы играли в школьных спектаклях?
Мое детство прошло, как у всех – как писала А. Барто: «Драмкружок, кружок по фото, Хоркружок — мне петь охота, За кружок по рисованью. Тоже все голосовали». Хотелось попробовать все и сразу: рисование, спорт, танец, театр… Мне кажется, у детей так и должно быть: они должны многим интересоваться, всё пробовать, открывать для себя мир.
Вы тогда уже решили стать актёром?
Не сразу, хотя я подумывал об этом, когда заканчивал девятый класс. Я решил дать себе время, чтобы окончательно принять это решение или изменить его. Но я работал в ТЮЗе уже довольно продолжительное время, мне очень нравилось и сцена и атмосфера, тогда всё и случилось, я полюбил театр, своё дело. К поступлению меня готовила совершено удивительная актриса Мария Олеговна Зембицкая. Она работала в нашем театре, и я имел честь быть с ней знакомым. Когда пришло время, и я решился на этот шаг, я обратился к ней за помощью. И всё началось. Под её чутким руководством.
Кого еще Вы могли бы назвать своим учителем?
Их много. В плане профессиональном, я стараюсь черпать для себя от всех, с кем мне доводится быть знакомым, конечно, низкий поклон моими педагогам в Университете. Актёров ТЮЗа тоже можно назвать моим наставниками, без их участия я вряд ли бы состоялся.
Вы сразу поехали в Петербург? Поступили с первого раза?
Да, мне повезло!
А почему – Питер? Вам не пришло в голову остаться в Казани? Или Вы считали, ваш талант не стоит провинции?
Ну, что Вы! Я принял решение, ничуть не умаляя достоинств Казанского театрального училища — там прекрасные педагоги, мы знаем много учеников, прославивших наш город в разных уголках мира. Мне, скорее, захотелось самостоятельности. Очень непросто было уехать из родного города, но желание быть самостоятельным перевесило. В Санкт-Петербургской академии театрального искусства у нас был (и есть) прекрасный курс, мы очень дружим, и по возможности стараемся встречаться. Мастером курса был А. С. Шведерский, царствие ему небесное, среди педагогов — А. Веселов, В. Михельсон и Лев Борисович Эренбург.
С Львом Эренбургом Вы связали свою дальнейшую карьеру, он режиссер неординарный, видимо, он в Вас увидел своего актёра, как это произошло?
Я попал к Льву Борисовичу не сразу, он пришел к нам на третьем курсе. Мы репетировали «Ромео и Джульетту», после чего, где-то в середине четвёртого курса, он предложил мне играть в его Небольшом драматическом театре. В то время там репетировали «На дне». Я согласился. Сначала пробовал Алешку, потом играл несколько других ролей и закончил Бароном, которого играю и сейчас. Эренбург – это настоящий художник, притом художник с хорошей школой, Товстоноговской, ведь он является учеником Георгия Александровича. Я очень рад и благодарен Льву Борисовичу за то, что попал к нему в труппу. В его режиссерской работе (методе, если угодно) есть очень важный момент – момент соавторства, сотворчества, совместного сочинения, когда обоюдно происходит некий обмен фантазиями и пробами. В такие моменты мы думаем, сочиняем вместе, что кажется мне очень интересным и важным. Конечно, Лев Борисович по-своему выстраивает историю мизансценически и содержательно, но при этом он помогает актеру работать над какими-то темами, близкими его персонажу. Он не вбивает колышки: пойди направо, обернись, потом два шага налево — нет, он направляет, и в рисунке роли всегда есть то, как лично я вижу своего героя, как я его чувствую. Кроме того, у Льва Борисовича есть свой почерк, что отличает его от других художников, и это здорово.
Одна из ярких Ваших ролей — Родион Раскольников. Трудно было получить такую роль? Близок ли Вам Достоевский?
Достоевский прекрасен, я его очень люблю, получить такую роль каждый актер был бы счастлив и рад. Так получилось, что этот спектакль делался со студентами Льва Борисовича, а выпускал его Вадим Сквирский – актер, режиссер и тоже ученик Эренбурга, один из первых. Так сложилось, что актер, который играл главную роль, заболел, и Вадим позвал меня поддержать его дипломную работу. Мне очень нравится эта история, мне кажется, она получилась у нас объемной и интересной, и ребята работают честно, слаженно.
Кроме Льва Эренбурга, есть ли другие режиссеры, которых Вы могли бы назвать в числе любимых?
Таких много. Мне, безусловно, нравится Малая драма, Додин Лев Абрамовыч, Юрий Бутусов и еще многие. Я не работал с ними, у меня нет опыта работы с другими режиссерами, но мне интересно то, что они делают. Они настолько разные, и у каждого есть свои характерные особенности, что это не может не быть интерсным.
Есть ли разница играть в кино и в театре?
В театре есть возможность исправить, если что-то не сложилось, есть возможность доработать. В кино это невозможно, там другие законы, другие механизмы, многое зависит от обстоятельств, в том числе — технических, есть много нюансов, которые в театре работают совсем по-другому. Кино — удивительная штука, зачастую в нём всё снимается задом наперед. В театре, в репетиционном процессе, ты, конечно, тоже можешь пробовать сцены в разной последовательности. Но в итоге всё выстраивается в единую сквозную историю, и ты всегда можешь «набрать» к финалу. На съемочной площадке ты часто должен сначала сыграть финал, и лишь потом будет сниматься вся предшествующая ему история. И в этом смысле это удивительное дело.
Если бы жизнь сложилась настолько идеально, что Вам предложили много ролей в театре и в кино одновременно, что бы Вы выбрали?
Я не отдавал бы предпочтений, каждое искусство по-своему удивительно. В театре есть волшебный момент «здесь и сейчас», момент чуда, происходящего на твоих глазах, вершащегося между тобой и зрителями. В кино такого нет, но там огромное количество других эмоций. Я люблю и то и другое, хотя, когда смотрю и анализирую свою работу со стороны, то отношусь к ней довольно скептически, как в кино, так и в театре.
В столице для актёра больше возможностей, но и конкуренция, скорее всего куда мощнее, легко ли найти здесь своё место под солнцем?
Мне повезло! Мне несказанно повезло с Небольшим Драматическим театром, что Лев Борисович меня позвал туда. С коллективом! Я работаю с уникальными людьми, в каких-то совершенно чудных условиях. Я думаю, молодым выпускникам театральных ВУЗов, училищ совсем не просто найти своё место в жизни. И, конечно, в этом смысле радостно слышать, видеть, что сейчас появляются в городе какие-то альтернативные площадки, и власть имущие, мне кажется, должны понимать нужность этого и поддерживать. Я же стараюсь делать честно то, что я делаю.
А конкуренцию внутри театра? Её Вы ощущаете на себе?
В Небольшом Драматическом театре этого нет. Хотя, к сожалению, имеет место быть в разных театрах. Но я не уверен, что это способствует плодотворной работе, скорее, это разрушает, потому что в партнерстве очень важен микроклимат, важно чувствовать друг друга, иметь чувство плеча, и в жизни, и на площадке.
А если приходится играть любовную сцену с тем, кто тебе несимпатичен, это усложняет задачу?
Партнерские отношения, безусловно важны, но профессия актера подразумевает умение включиться в работу в независимости от своих симпатий. В моей практике подобных ситуаций еще не было! Слава Богу.
Бывали ли у Вас роли, перед которыми руки опускались, не получалось?
Конечно, каждую новую роль, новую историю ты пропускаешь через себя, и в этом тоже уникальность профессии, когда ты затрачиваешься и ищешь в себе возможности пропустить через свою психофизику, примерить на себя обстоятельства, которые тебе даны. Во всяком случае, меня так учили этому прекрасные педагоги. Всё имеет место быть, если это живое. Кому-то легче дистанцироваться. Есть роли, которые ложаться на тебя, а есть те, которые идут на сопротивлении. Что-то преодолимо, но я отдаю себе отчет -есть роли, что мне играть не надо, но внутри хочется играть всё, это интересно!
Вопрос, которого не избежал, наверное, ни один актер, есть ли такая роль, которую хотелось бы сыграть?
Много чего хочется, такое количество прекрасной драматургии: русской, зарубежной, классики. Я недавно перечитал Цвейга, мне кажется, он очень кинематографичен.
Вы много читаете? Или у актеров нет времени на это?
Стараюсь читать и, безусловно, актер должен читать. Это же такой опыт многовековой, с которым ты можешь познакомиться, причём, практически из уст в уста. Ты читаешь, и получаешь несказанное удовольствие, от языка писателя и от того, как это в тебя эмоционально попадает. Они творили века назад, но это же сегодняшний день, всё так узнаваемо, особенно в чувствах, поведении человека. Лишить себя общения с такими талантами, так обрезать себе уникальную возможность — это глупо. Я за то, что бы актеры, и не только актеры, много читали.
Пожалуй, нет актёра, сколько-нибудь известного, который избежал бы критики, как Вы к ней относитесь?
Кому то нравится кому — то нет то, что я делаю. Смысла не вижу в рефлексии. Это вот к разговору об учителях, надо, мне кажется, уметь слышать критику, хотя, нужно отметить, критика — критике рознь.
Какой она должна быть, чтобы вы что-то от неё получили? Или какой не должна быть? Нужна ли обратная связь? Или всё же искусство ради искусства?
Искусство ради искусства!? Нет, на данный момент я так не думаю, потому что в каком-то смысле, в таком широком, хорошем,- критика это некая летопись, и не дойди до нас критика тех давних лет, мы не знали бы, как работала, скажем, Ермолова…
Актеры очень ранимые люди, их очень легко обидеть, так?
Да, все мы ранимые, не только актеры. Мне кажется, каждого можно обидеть и сделать больно, даже не замечая этого и не желая того, но актеры это люди с подвижной психикой, — профессия этого требует,- в этом смысле, конечно, они более остро воспринимают замечания в свой адрес.
Бывало ли так, что критика мешала вам, сбивала с толку?
Ну, обо мне не было, наверное, таких критических статей, где бы меня совсем стерли в порошок. Опять же невозможно понравиться всем, всегда кому-то будет казаться, что это что-то не то, не близко то, что ты делаешь.
Как Вы думаете, на сегодняшний день Вы как актер состоялись? Добились того, чего хотели, быть может, ушли дальше? Человек ведь планирует свою жизнь.
Мне грех роптать, я работаю в прекрасной труппе, с замечательным режиссером. В кинематографе у меня не так много ролей, но мне довелось работать с прекрасными режиссерами и партнерами.
А как работается со знаменитостями? Они сложные люди?
Я настолько рад, что мне довелось поработать с Алексеем Серебряковым, Ксенией Раппопорт и не только с ними. Это такие профессионалы, что с ними работать одно удовольствие.
Есть ли такой период в вашей жизни, который Вы могли бы назвать самым удачным?
Стараюсь радоваться тому, что имею. Тем работам, которые имеются на сегодняшний день и тем отношениям, которые сложились, — сегодняшнему дню.
В Казань Вы уже не вернулись бы?
Никогда не говори «никогда». Конечно, мегаполис открывает большое поле для деятельности. В сравнении с прекрасным городом Казань больше возможностей. Но меня порадовало, что на каком то уровне в Казани начинает развиваться кинематограф, потихоньку, слабо, но поддерживается. Есть факультет кинематографический в Институте Культуры в Казани. Хочется, чтобы это дальше развивалось и как-то набирало обороты.
Что из фильмов, снятых в Казани Вы смотрели?
«Я видел «Куктау», где в главной роли режиссер Камаловского театра- Фарид Бикчентаев. Фильм «Голубка» с Ингой Оболдиной в главной роли. Сейчас в процессе создания работа, в которой я тоже занят, картина С. Юзеева по повести И. Абузярова «Курбан-роман». Это очень интересный молодой писатель, обладатель Пушкинской литературной премии. В этом проекте участвуют талантливые люди, с которыми мне очень приятно работать .»
Д
аниил, скажите, какую роль в вашей жизни играют женщины?
Женщины прекрасны! И, Слава Богу, что вы с нами! Благодаря женщинам, сильная половина человечества может созидать, творить. И я за то, чтобы мужчины любили женщин, оберегали их, носили на руках.
Вы очень давно в этой профессии. Как с Вашей точки зрения, какие качества актеров можно сегодня занести в Красную книгу, потому что они исчезают?
Не знаю в сравнении с поколениями. В принципе, мне кажется, всегда для любого поколения важно оставаться человеком, неважно какая профессия в твоих руках, и сопереживать ближнему. Многим не хватает любви к ближнему, очень много готовности, — это витает в воздухе, — к раздражению, к обидам, хотелось бы, чтобы этого было меньше. Я счастливый человек, я всегда был окружен заботой, поддержкой.
Так, Вы счастливый человек?
Счастливый?! Не знаю! Да счастливый! Счастливый!
Ирина Ульянова, специально для yakazanec.com
