12 марта в Творческой лаборатории «УГОЛ» прошёл спектакль в технике вербатим «Мне нужен капитан дальнего плавания», поставленный инициативной группой актрис Казанского ТЮЗа.
Спектакль в технике вербатим для Казани – города, который в последнее время расцвёл и вырос, но в театральном плане, даже по сравнению с соседними маленькими и невзрачными Набережными Челнами, остаётся довольно консервативным, — событие. Не то, чтобы опыт постановки документальных спектаклей совершенно нов для нас, но попытки, которые совершались ранее, нельзя назвать очень удачными. Более всего запоминающихся экспериментов на счету Творческой лаборатории «Угол». Спектакль «Мне нужен капитан дальнего плавания» вышел именно на этой площадке.
Впервые он был показан на сцене ТЮЗа полгода назад. Единожды. Затем задвинут, заброшен, забыт. Было не до него, готовились к постановке более масштабные проекты. Вспомнив о нём, сняли за ненужностью, мотивируя, что для такого «неформатного» малыша, как этот, у театра нет подходящего помещения. Чтобы не чувствовать вины, сослались на стихию – сгорела де в страшном пожаре много лет назад малая сцена театра, ничего не поделаешь. Приютил, сдал угол спектаклю «Угол». Хоть и на условиях аренды, но дал возможность жить. Большой брат же даже имени своего младшему не дал. Мол, выкарабкаешься, завоюешь авторитет, тогда… быть может. Так что сирота теперь не имеет ни прописки, ни отчества: в афишах он значится как поставленный «Инициативной группой актрис казанского ТЮЗа».
Хотя инициатива, конечно же, исходила от главного режиссера театра Туфана Имаммутдинова. Отправляя актрис на летние каникулы, тот попросил собирать материал для документальной пьесы. И они, в него свято верящие, добросовестно задание выполнили. Тема – непростые взаимоотношения между мужчиной и женщиной в современном мире – режиссёру была подсказана книгой Э.Тоффлера. Тот предсказал, что вскоре мир накроет новая, третья по счёту, волна цивилизации — в результате чего семья, прошедшая поэтапно патриархально-родовой уклад (два-три поколения), партнёрскую семью (родители и дети), на этот раз распадётся на фрагменты: мама + ребенок, мужчина отдельно. Спектакль «Мне нужен капитан дальнего плавания» не опровергает теорию футуролога. Т. Имаммутдинов лишь предлагает задуматься о причинно-следств енных связях этой тенденции, найти собственную роль в процессе тектонических сдвигов и разобраться кто проигравший, и есть ли победитель в этой войне?
На площадке ТЮЗа актрис снимали, и в режиме онлайн транслировали, одновременно три кинокамеры. Технические возможности «Угла» позволили работу лишь одной, но это неожиданно пошло на пользу спектаклю. Проекция изображения актрисы на задник с помощью хитрого фильтра делала её одновременно реальным и «киношным» персонажем, что, безусловно, усиливало эффект, дало объем повествованию. Сознание того, что всевидящее око, стало не таким всевидящим, позволило актрисам расслабиться. Камерность и форма зала в виде уходящего в перспективу коридора вдохновила. Перенос действия в одну плоскость со зрителем создало особую атмосферу причастности.
Спектакль щедро сдобрен песнями трубадуров и миннезингеров в исполнении актрис. Невидимой нитью они связывают бусины монологов, звучат лейтмотивом женской тоски по бесконечной любви и поклонению. Несмотря на то, что никто из них не говорит о себе в превосходной степени, все они, каждая по-своему, подкупающие, привлекательные, лишь изредка несуразные и чудные.
Начинает рассказ Е.Калаганова. Её героиня – фабричная девчонка, коротко стриженная пацанка с хорошими формами, всегда «умела флиртовать, блефовать, пудрить мозги» и от ребят у неё «отбоя не было». Однако, влюбилась в парня со странным именем Сирень, сработала природная женская жалостливость – юноша до половины был в гипсе. Его мамаша, только увидев её, сказала сыну: «Берём!» «А мы же, советские, так были воспитаны – хотелось семьи, — поясняет героиня. — Как сейчас помню: лето, мама печёт пироги, как услышала о замужестве, пирог опрокинула и послала по матушке. А потом пошло: «Мозги то включи. Глаза то открой!» А я же упёртая!..». Пелена с её глаз начала спадать быстро. Начав со смотрин простыней в брачную ночь, свекровь принялась управлять их семейной жизнью. Получила отпор от шустрой девчонки, в отместку стала спаивать сына. Семейная лодка пошла ко дну, когда, нескладный, поднял на жену руку. Забирая остатки вещей, его мама выдала: «Мы сами тебя больше не любим!»
Патриархальное воспитание сослужило плохую службу и героини Г. Шакирзяновой. Хоть изрядно пострадала она в юности от сильного характера отца (наложил вето на прыжки с парашютом и конный спорт), именно такого хотела себе в мужья. «Чтобы сказал, случись что: «Успокойся! Я все проблемы решу!» А Генка («У него был талант! Я могу полюбить даже некрасивого мужчину, если он талантливый!») только вид делал, что главный, но всё понимал, и от собственного бессилия начал беспробудно пить, слёзно вымаливая рубли. «Он меня мамой звал, — так оно и было, я была матерью, а не женщиной, — как если бы мы были бесполыми существами», – горько усмехается актриса за свою героиню. Удивительно, персонажи пьесы почти не описывают обстановку, в которой оказываются, но всякий раз она ассоциативно вырисовывается из созданных ими образов. Г. Шакирзянова представляется в обветшалом доме на окраине города, где она, утончённая, изысканная, с влажными глазами лани, вынуждена не замечать грязь убогой обстановки.
Жизнь маленькой, хрупкой, похожей на повзрослевшую куклу, героини Е.Синицыной напоминает фобию. Историю француженки из фильма она, словно платье, примеряет на себя. Она удачлива в любви, но живёт в постоянном ожидании измены мужчин, которые, в конце концов, и случаются.
Нет-нет да проскальзывающие в речи женщин выражения типа: «Слышишь!», «Знаешь!», «Представляешь!» дают ощущение предельной откровенности, словно случайная попутчица обнажает самое сокровенное, в твёрдой уверенности, что пути с собеседником более не пересекутся. В этих ассоциациях сила спектакля, да еще в точных попаданиях в образы.
Героини не жалуются, но рассуждают вслух. О том, что мужчины не такие как мы, но эти инопланетные существа нужны нам, как Луна Земле. Казалось бы, что в ней проку? Ан, нет, не будет без неё приливов и отливов, романтических ночей, как и надёжного спутника, на случай, если иссякнут на Земле жизненно важные, скрытые в недрах, источники.
Героини Г.Мухтаровой и Э.Рашитовой прожили жизнь без мужчин. Только первая полна усталой озлобленности («Что я сделала не так?»). Вторая – нерастраченной нежности («Я до сих пор верю, что он есть! Интересный и далекий, мой единственный. Иногда, я на мгновение узнаю его в толпе, и тогда на меня накатывает непреодолимое желание, подбежать и обнять его»), вперемежку с неприятием («Я не умею принимать мужчин такими, как они есть. И они, видимо, чувствуют это»). Но обе интонируют в одном: «Почему то стыдно быть одинокой. Быть с тем, кого уже давно не любишь, не стыдно, а одинокой…» – задумчиво, словно слёзы, роняет слова Э.Рашитова. Её работа, пожалуй, одна из самых сильных, проникновенных в спектакле.
Все семь героинь, в сущности, остались девочками с нереализованными мечтами. Щемящее чувство непоправимости, растоптанных надежд рождается в диссонансе между смешной историей встреч с женатым возрастным любовником, рассказанной Е.Ненашевой, и грустной песней. Особенно когда актриса доходит до места, где её, после долгих уговоров забеременеть, распяли на гинекологическом кресле, чтобы вынуть из ее тела ту самую девочку, о которой так много мечтали, и смех вдруг обрывается подступающими слезами и комом в горле.
Зимней стужей веет от вывода, который всякий раз разными словами высказывают женщины: «Ради таких мужиков не хочется быть красивой». И личные неудачи, сплетаясь, вырастают в леденящую кровь, социальную проблему. «Мужчины оставляют в моей судьбе след. След и боль», — скажет героиня Г. Юрченко. А потому соединение с ними может произойти только по большой любви, да и то, лучше, чтобы это был «капитан дальнего плавания».
Фото: Рамис Назмиев
