Четверг, 12 декабря 2024 16 +  RSS  Письмо в редакцию
Четверг, 12 декабря 2024 16 +  RSS  Письмо в редакцию
19:26, 24 января 2017

Илья Славутский: «Актёр — совершеннейшая разумная машина»


22 января в Малом зале театра им.В.Качалова в рамках проекта «Диалоги о театре» прошла встреча с народным артистом РТ, Ильёй Александровичем Славутским.

Встреча с ведущим артистом театра им. В.Качалова, исполнителем большинства главных ролей в спектаклях, прошедшая в это воскресенье показала, что артист имеет большое количество поклонников. За пятнадцать минут до начала вечера зал был переполнен, а народ все прибывал. Группами, парами, и поодиночке. Так, что пришлось поставить стулья, в виде короткого каре, не только в проходе, но и на импровизированной сцене. А некоторые зрители, встречая актёра, даже поднялись со своих мест и аплодировали стоя.

Такой тёплый приём, да еще «пламенная речь» Диляры Хусаиновой, представлявшей Илью Александровича зрителям, смутили актёра. Завлит театра, впрочем, без излишне пафосных интонаций, а как то просто, как давно всем известное и непререкаемое, назвала Илью Славутского человеком великой любви к театру, актёром большого таланта и огромной работоспособности необычайно органичным и убедительным в каждой роли, режиссером, несущим свою внутреннюю тему, ироничным и умным собеседником. Илья признался, что от волнения забыл слова вступительной речи и предложил без особых предисловий перейти к вопросам, интересующим зрителей. «Единственная роскошь-это роскошь человеческого общения»- процитировал Илья слова Антуана де Сент-Экзюпери из книги «Земля людей», — Так что давайте общаться!»

Откровенно говоря, уже с первых минут было видно, что мы имеем дело с опытным и талантливым оратором. Ибо, глядя на него,совсем не верилось в забывчивость от волнения, напротив, было впечатление, что всё, что мы видим (от жестов до подобранных в тон свитера ботинок) и слышим, тщательно продумано и срежиссировано автором. Так, сразу же за предложением общаться последовали слова, которые уж точно были «домашней заготовкой». То были размышления о том, что человек в современном мире, как никогда, одинок. Ему, человеку, испытывающему эмоциональную недостаточность, хочется, чтобы его тронули, задели его душу, дали повод выплеснуть эмоции. «Театр-это единственное место, где через рампу происходит подлинный контакт, — вдохновенно говорил Илья Александрович, — диалог человека с человеком, актёра и режиссера со зрителем, зрителя с актёром и режиссером, более того, автора пьесы с тем и другим». И как у настоящего оратора, к тому же человека, безусловно, «умного и ироничного» не всегда было понятно процентное соотношение шутки и правды в таких выражениях как: «Счастье для нашего города, что в нём есть такой театр, как наш!», «Я вам, зрителям, завидую. В отличие от вас, я лишён возможности смотреть спектакли с моим участием!»

Определенное актёрское кокетство звучало и в рассказе Ильи о детстве, в частности, в сетованиях о том, что композиционно его трудно выстроить в определенную линию из-за частых перемен места жительства, поездок на лето к бабушкам или на гастроли с родителями. Похоже, он был из тех редких мальчишек, что болезненно или равнодушно относятся к путешествиям. Впрочем, юного Печорина не особо впечатляли даже вояжи за границу: в Израиль и Америку, по программам продвижения одарённых детей. Без особого труда ему давалось изучение иврита или исторический курс «Нацистская Германия», как и общение с профессорами американского университета и жителями еврейского кибуца.

«Америка – это совершенно другой мир! Я не склонен по примеру М.Задорного говорить о примитивности американцев, но они точно другие! Если передо мной был математик, то его не стоило спрашивать, к примеру, где находится Австралия, — он это плохо себе представлял, – с улыбкой поведал Илья, — Мы изучали историю, геометрию, физику и местные ребята были крайне удивлены, что нам еще и известно как играть в волейбол. Более того, мы, даже не особо умевшие играть в эту игру, обыграли их, считающих себя профи в этом виде спорта».

По словам актёра, с третьего по девятый класс он учился в Ростове-на-Дону, где в театре работали его родители, в самой обычной школе. «Наш район, Пролетарский, считался особо хулиганским, хотя все хулиганства наши сводились к мелким шалостям. Но, побывав в Америке, я понял, что мы умеем весело проводить время в отличие от американских школьников. Это понимание пришло, когда после интригующего анонса: «Сейчас мы как похулиганим!», они долго и сосредоточенно опустошали стеклянные бутылки, а затем просто начали кидать их в мусорный ящик, где те со звоном разбивались! И всё!» В американцах Илью поразило то, как трудно они живут, как считают каждую копеечку, но как рационально организован у них труд.

«Я давно уже живу не сердцем, а головой», — пишет в своём журнале Григорий Александрович Печорин. «Актёр – совершеннейшая разумная машина, компьютер», – уверен Илья Александрович Славутский. «Как бы не душил я на сцене Дездемону, играя помутившие мой рассудок ревность и страсть, я помню о том, что мне нужно купить курицу к ужину. Вижу глаза зрителей, как сейчас вижу их, стоя перед вами. Как вот в данный момент вижу цветы в руках девушки и даже догадываюсь, кому она их принесла!»- пошутил актёр. Он признаётся, что театр, войдя в его жизнь не по его воле, а по желанию обстоятельств, перестал быть для него чудом уже в раннем детстве. «Все дети из школы шли домой, а я в театр, — рассказывает он, — Там, в гримёрке мамы я обедал супом из термоса, который она загодя приготавливала. Делал уроки и наблюдал, как с помощью грима и костюма тётя Маша становится Снегурочкой, а Василий Иванович Дедом Морозом. Как я мог верить в чудо, видя изнанку?! Впрочем, я уверен, что холодный нос на сцене, не беда, а преимущество по отношению к партнёру».

Как следствие такого прагматичного отношения к актёрской профессии, Илья отмечает отсутствие перегорания. «Бывает усталость, раздражение, неудовлетворённость результатом или процессом. Это как океан, существуют приливы и отливы. Но перегорания – никогда!».

Разговор о театре плавно перешёл к обсуждению мировой актёрской школы. Существует ли она? Можно ли научить быть актёром? Возможно ли, вручив «инструментарий» , получить мастера? Илья Славутский считает, что, скажем, в Америке, к школе Станиславского с его «я в предлагаемых обстоятельствах» относятся бережней, чем в России. «Обратите внимание, как играют многие голливудские актёры, это в чистом виде – Станиславский. Как они точны. Русский актёр всегда немного больше актёр, чем это нужно, в нём всегда сильно импульсивное, а то, что он делает — сродни чуду. А вот произойдёт чудо или нет – вопрос!»

И зло коренится уже в системе выращивания актёра, в методике его обучения, где поставленные задачи лишены глубокого анализа. «А играя, скажем, Шекспира, я должен знать исторический контекст происходящих событий, понимать его, — пояснил свою мысль актёр, — тогда и зритель будет его считывать. Пусть не на первых уровнях, пускай, на двадцать пятом, пусть не осознанно, но будет!» И это правда. Не в каждое интервью вошли слова Григория Дитятковского, поставившего в прошлом году в качаловском «Дон Жуана», в которых он признавался, что, работая над спектаклем, они, по инициативе Ильи, подолгу разбирали различные переводы Мольера, обсуждали события, происходящие в пьесе, и их мотивы с актёрами.

Главное, по мнению Славутского, чтобы актёр был умным. Именно ум помогает творцу дать глубину и объем роли, создаваемому образу. И опыт. «Нельзя делать то, к чему не готов», — уверен актёр. К нему самому понимание профессии пришло вместе с опытом. Его отец,Александр Яковлевич, под началом которого Илья и проходил обучение в студии при театре им.В.Качалова, впервые отметил, что Илья «становится актёром» лишь на дипломном спектакле. Это был «Том Сойер», когда Илье удалось обыграть неловкую ситуацию, созданную партнером по сцене. «Вообще от отца очень трудно услышать похвалу, — признаётся Илья, — А ко мне он особенно строг! Самое большое, что можно от него услышать это лаконичное «Нормально!»

Отвечая на вопросы зрителей, Илья Славутский много раз, напрямую или косвенно, возвращался к тому, что никогда не мечтал быть актёром, гораздо больше его всегда влекла режиссура. Подобно Печорину он быстро уставал от рутины. Его одноклассники вспоминают, что в школе, на уроках химии, ему становилось скучно, и он разыгрывал настоящие интермедии, в которых иллюстрировал химические процессы, за что не раз был выдворён из класса «химичкой». Сам он рассказывает, как мальчишкой расставлял на столе солдатиков и разыгрывал с ними спектакли военных действий, благо в 70-е все бредили подвигами. «У меня всегда в конце оставался один солдатик-герой, который потом долго и мучительно умирал!» — улыбается Илья.

Спокойное («Я отнюдь не отношусь к тем актёрам, которые хотят только главные роли и завидуют более удачливым коллегам» — слова Ильи Славутского) и осмысленное, и даже отстранённое, отношение к актёрской профессии, — с одной стороны, и стремление, быть может, даже не всегда осознанное, режиссировать всё и вся (за два часа встречи он раза три командовал зрителям: «Аплодисменты!»), пожалуй, действительно, сродни режиссёру. Даже его увлечение фотографией, скорее всего, не случайно. Именно её, а не видео, Славутский наделяет способностью зафиксировать сиюминутность спектакля, выражения лица и блеска глаз актёра в роли.

Илья Славутский – фотограф — известен в городе. А надо отметить, здесь у него есть своё, неординарное, виденье. Неоднократно в холле театра выставлялись его работы. Это что-то потустороннее, мистическое и чарующее… Умение «увлечь, очаровать, повести за собою» — вот, что считает главным Илья в профессии режиссера и уверен, что именно от режиссера зависит каким видят спектакль зрители.

Поставив в качестве режиссера несколько спектаклей, Илья не останавливается на достигнутом. На встрече он признался, в стадии «застольного периода» его постановка «Дон Кихота». «Мало кто в полной мере знает это произведение! – посетовал он, — Сервантес — один из тех авторов, что из реальной ситуации могут сделать фантазию, в которой невероятным образом сочетаются смех и слёзы». Себя Илья Славутский видит актёром – эксцентриком, ему близко творчество на грани трагического и смешного.

Забавно, но одна оголтелая зрительница, по всей вероятности, ярая поклонница не только Ильи, но и Людмилы Улицкой, задала ему вопрос: «Не думали ли вы поставить на сцене «Сонечку»?» Зрителям, видимо, свойственно проецировать свои фантазии на актёров. Я же, прокручивая в памяти слайды, с которых начался этот «Диалог о театре», где Илья Славутский был показан в разных ипостасьях, думала о том, что с радостью увидела бы Илью Александровича в роли Яго, Воланда или, быть может, Мефистофеля… Ибо есть в нём какой-то такой ген, воспринятый от насквозь театральных родителей.

Фото: Ольга Акимичева. Предоставлено театром

Об авторе: Ирина Ульянова


Рейтинг@Mail.ru

© 2024. Информационный портал "Я Казанец". При использовании материалов сайта гиперссылка на yakazanec.com обязательна. Ресурс может содержать материалы 16+